Молодые годы короля Генриха IV - Страница 184

184

Фоссезы; и тут Марго благодаря случайности определила на ощупь то, что онамогла бы обнаружить и раньше, если бы захотела знать об этом. «У другой, учужой женщины будет ребенок от Генриха. А у меня нет; родить ребенка — прощепростого, а я не смогла. И не над королем Франции и его королевой — я издеваюсьнад собственной участью». Она шарила руками по чужому телу до тех пор, покадевушка не рассердилась. — Что вы делаете, мадам? — зашипела Фоссеза. — Вот япожалуюсь королю, что вы меня щупаете!

— Не сердись, дочка, разве я могу повредить его ребенку!

— Как, мадам?! Вы еще оскорбляете меня!

Эта некогда столь кроткая девица чуть не задохнулась от гнева, даже шеяпосинела. — Если бы он не уехал, он сейчас же подтвердил бы вам, что вы зряподозреваете меня! Я всех уличу во лжи, мадам! Я вам стала неугодна, мадам, ивы хотите меня погубить! — продолжала кричать Фоссеза, переведя дух. А Маргосказала еще тише:

— Не нужно, чтобы все нас слышали. Почему ты не хочешь довериться мне,дочка? Ведь я как мать отношусь к тебе. Мы можем вместе уехать, я сама тебепомогу и поддержу тебя.

— Мадам, вы прикажете меня убить. То, что вы вообразили, неправда.

— Да ты выслушай меня. Мы уедем под предлогом чумы, она действительнопоявилась поблизости отсюда, на одной мызе, которая принадлежит королю.

— Король! — взвизгнула разъяренная женщина, услышав стук копыт, бросиласьвон из комнаты, споткнулась и чуть не упала. Марго подхватила ее — радиребенка. Но вскоре вошел сам король и очень разгневался на бедную Марго. Ихотя она подробно ему объяснила все происшедшее, он не поверил ей, а поверилэтой глупой маленькой лгунье. И тут Марго впервые ясно поняла, что счастью еепришел конец. Исчезла уверенность в себе, та гордая уверенность, которая неизменяла ей ни разу, пока она жила при Наваррском дворе. Вместе с надеждой наспокойное будущее утратила она вскоре и выдержку и дала волю своей натуре, какделала это когда-то в замке Лувр.

Через некоторое время прибыл для переговоров ее брат д’Анжу, преждед’Алансон, и с ним красавец обершталмейстер. Едва Марго на него взглянула, какэтот господин очаровал ее и стал властителем ее дум. Перед братом она непритворялась. Будь она мужчиной и столь же некрасивым, как он, она стала быпримерно таким же перевертышем и жгла бы жизнь сразу с обоих концов, а не почастям. — Шамваллон — самый красивый мужчина со времен античности! — уверялаМарго.

— А ты отруби ему голову, — предложил брат. — Забальзамируй ее, украсьдрагоценными каменьями и вози с собой по городам и весям: это — самое надежное,как тебе известно из опыта, милая сестра…

— Он один солнце моей души! Мое сокровище, мое божество! Мой Нарцисс!

— Я передам ему каждое твое слово, — обещал брат и выполнил это судовольствием. — А твоему рогоносцу Наварре наука! Он опозорил меня передангличанкой, а ведь она каждое утро собственноручно приносила мне шоколад.Называла своим итальянчиком и все щупала, нет ли у меня скрытого горба. Ха! Ха!— Смех у него был такой же, как и у его красавицы сестры: грудной и певучий,как низкие звуки скрипки. Увы, в этих прекрасных звуках было что-то жуткое,ибо исходили они из хилого тела.

— Мне кажется, что некую королеву, которой до смерти надоел ее двор, явесьма скоро увижу опять в Париже, — сказал он спустя некоторое время и отбылвместе с несравненным античным красавцем, служившим ему в качествеобер-шталмейстера. Марго же поехала на воды, ее сопровождали только камеристкии дворяне, но не Генрих. Он повез Фоссезу на другие воды. Сначала он изо всехсил старался, чтобы обе женщины поехали в одно место, надеясь, что любовь кнему их примирит, — заблуждение, которого обе ему не простили, хотя это — самоеобычное заблуждение. И Генрих подпал ему, собственно говоря, из-зачувствительности своего сердца, ибо видел, что Марго частенько плачет. А теперьплачет, наверняка, оттого, что ребенок родится у Фоссезы, а не у нее, плачет осебе, потерявшей счастье, ибо она бесплодна, оплакивает неудержимость своейприроды, власти которой она опять подчинилась, и эти новые, свалившиеся на неелюбовные приключения. Но и приключению с античным красавцем послала она вследсвои слезы, причем утешалась тем, что хоть в этой печали причиной были еесобственные чувства, а не унижение, которому ее подвергли другие люди.

«Если бы ты знал! — думала она в своем измученном сердце, когда Генрих,настаивал, чтобы она ехала вместе с ним и с Фоссезой на воды. — Я ненавижутебя и люблю только моего Нарцисса». Однако дело обстояло не так; пока Маргоотнюдь не чувствовала ненависти к Генриху; но если делаешь усилия, чтобывозненавидеть, то хоть сама и относишься к ним вначале несерьезно, ненавистьможет в конце концов прийти. Так как выбор был предоставлен Генриху, то своемулучшему другу он предпочел возлюбленную и повез ее в горы близ По, в ОШод.Селение это было уединенное и недоступное. Чтобы попасть туда, нужно быломиновать, одно из опаснейших мест в Пиренеях, называвшееся «Дыра», что былоособенно трудно с женщиной в положении Фоссезы.

Тут-то в ее тайну наконец и проникла завистница Ребур. И до сих пор она ещеверила, что это — желудочное от неуверенного употребления сладостей. ОднакоРебур умолчала о своем открытии и пользовалась им только, когда они оставалисьодни, чтобы запугивать ненавистную ей любовницу короля. Бедная Марго не моглажелать ничего лучшего. Именно поэтому она и отправила Ребур с Генрихом иФоссезой: она тешила себя, мыслью хоть об этой мести, когда сама, покинутая,одинокая, купалась в ключах Баньера. Городок был расположен на довольно пологих

184