Молодые годы короля Генриха IV - Страница 215

215

ударов, и его граждане встречали частые напасти выдержкой и мужеством. Носохранять вдобавок веселое расположение духа! Взять у молодой девушки из рукрозу, шутить и каждому что-нибудь обещать! А есть у него что дарить-то? Они всеже пересчитывают его небольшой отряд, горсточку всадников, жалкую пехоту.Потом размышляют и спрашивают друг друга: — И он с этим намерен завоеватьгерцогство Нормандию? Не может быть! — А дело обстояло так, что «с этим» оннамеревался завоевать все королевство, от края до края. Жители просто не понялиего, когда он заявил об этом во всеуслышание: для людей, лишенных воображения,бесспорным казалось обратное.

Так же как жители Дьеппа, действовало и большинство обитателей другихгородов — ибо они ничего не могли предугадать, даже каков будет ближайший часэтой действительности, хотя каждый мнил, что уж он-то знает ее, как свои пятьпальцев. Они до самого конца не замечали, что все их представления — простобредовый сон, а не правда жизни. Какое бы всемогущество Лига себе ниприписывала, она оставалась только ночным призраком и от сияния солнца должнабыла исчезнуть. Но, как ни странно, они этого не сознавали. Напротив, тувосходящую истину, которую нес с собой новый король, эти люди встречали,озабоченно хмурясь, хотя испытывали скорее сомнения, чем ненависть; так было нетолько с жителями Дьеппа, но со всеми. Тут, конечно, примешивался и страх,затаенное тревожное предчувствие: а вдруг новый король — воплощеннаячеловеческая совесть? Как же так? И неужели «этим» намерен он завоеватьгерцогство Нормандию? Нет, невозможно! И когда он потом победил — достаточнобыло ему выиграть одну битву, — они поняли: он получит королевство. Поняли изконца в конец по всей стране, что занялся долгожданный день.

— Ну что, Дьепп! — воскликнул Агриппа д’Обинье, уже исполненный поэтическоговдохновения. — Не только под Дьеппом стоим мы на этой мглистой равнине, междупоросшими лесом холмами и рекою Бетюн, где мы роем траншеи, и я даже снялбашмаки, так горяча работа. Здесь находится одна лишь наша телесная оболочка;как земляные черви, голые, мы пробиваем ходы в глине, роем два окопа, одинпозади другого, чтобы устоять, когда по равнине на нас двинется злобный враг. Имы стараемся здесь укрепиться по всем правилам человеческого искусства изацепиться за этот клочок земли. С тылу у нас деревня Арк, а над нею —крепость. Еще дальше нам послужит заслоном город Дьепп, если придетсяотступать, и мы даже можем надеяться на помощь английских кораблей.

— Ну и хватил, Агриппа, — заметил Рони. — Отступать мы не будем.

А дю Барта вставил: — Пожалуй, даже не сможем — когда протянем ноги на этомполе.

— Господа! — остановил их Роклор. Однако Агриппа не оторвался от своихмыслей, или, вернее, своего стихотворения: — Конечно, наша телесная оболочканаходится здесь, на этом поле под Арком, где слева от нас река, справа поросшиекустами холмы, серые от тумана, и между ними деревенька Мартеглиз.

— С харчевней и хорошим вином. Я пить хочу, — вставил Роклор.

— Когда на этом поле мы протянем ноги, — повторил вполголоса дю Барта исосчитал слоги.

Агриппа: — Но где же мы духом? Не в харчевне и не на равнине среди другихмертвецов! Духом мы уже в будущем — после сражения, после победы. Ибо кто же незнает, что мы должны победить. Даже враг это почуял. Майенн и его легионы ужеспешат сюда и жаждут лишь одного: чтобы мы их разбили.

— Где уж там, — заметил Рони холодно и трезво. — Майенн идет сюда отнюдь неза этим, он хочет захватить короля — он сам говорил и воображает, что оченьсилен и куда как хитер.

Агриппа: — И все же в тайном закоулке сердца он жаждет того же, чего жаждетвесь мир — не только Дьепп и взволнованное королевство. Мы должны их спасти отИспании и от них самих. Мы сломим власть мирового владыки. Мы боремся не сними.

— А с их испорченностью и слепотой, — добавил дю Барта.

Агриппа же торжественно: — Друзья! Нашей победы ждет все человечество, самыедальние страны взирают на нас и все гонимые. С нами молитвы униженных,угнетенных, а также совесть мыслителей, она говорит за нас.

Даже Рони согласился с этим:

— Мы действуем в полном согласии с гуманистами всего Старого света. Но этоне стоило бы и ломаного гроша, если бы гуманисты умели только думать, а неездить верхом и сражаться.

— А они умеют, — подтвердили Роклор и дю Барта. Рони сказал:

— Морней объявил всем королевствам и республикам, что именно мы должнысвергнуть мирового владыку. Морней послал Фаму, и вот по всем странам летитона, трубя в трубу, возвещая о том, что мы бьемся за право и свободу — они нашисвятые. И что мы выступаем от имени добродетели, разума и меры — они нашиангелы.

Роклор спросил вызывающим тоном:

— Разве вы сами в это не верите, господин Рони? — Но тот ответил:

— Поверить я готов и в это и еще во многое. А вот иметь мне хотелось бынесколько тысяч ливров из вьюков толстяка Майенна.

Дю Барта заговорил со всей силой, какую дает твердое знание, и со страннымиинтонациями, точно гость, который пришел откуда-то с вестью и скоро долженвозвратиться.

— Нет, не на этом поле протяну я ноги, — можете мне поверить. Всем нам ещесуждено сквозь земной удел увидеть клочок голубого неба. Повержена будет намидесятикратная сила врага, и я слышу, как облегченно вздыхают народы и посланцыреспублик и пускаются в путь, чтобы поклониться нашему королю и заключить с нимсоюз.

Рони хотелось вставить: «Ну, ты перехватил. Ведь это лишь незначительнаяпобеда, четыре тысячи солдат, которые держатся, зацепившись за самый крайматерика и королевства; по человеческому разумению такая горсточка ничего не

215