Молодые годы короля Генриха IV - Страница 216

216

может решить. Но, может быть, мой король больше, чем король без страны? И послыбудут действительно спешить к нему? Да нет, куда уж там. Ну, а Фама? — возразилон самому себе. — А взирающий с надеждою мир? А этот король?» Тут он встретилсявзглядом с господином де Роклором, и тот кивнул ему молча и уверенно. Для всехэтих людей, называвших себя червями, для строителей земляных укреплений,которые они возводили, босые, зарывшись ногами в землю, правда сделаласьотчетливо зрима, хоть и плотен был окружавший их туман. Им первым, в видевеликого исключения, было дано знать ближайший час действительности.

Агриппе осталось только прочесть те строки, которые в нем уже звучали;остальные приготовились слушать.

Явись, о господи! Завесы больше нет
Меж нами и тобой. Сияньем ты одет.
Мелодией звучат небесные просторы.
То — сонмы ангелов, то — их святые хоры.

Проговорив эти слова, Агриппа умолк, ибо туман действительно расступился,над их головой показался овальный клочок неба, брызнул свет, и они своимиглазами увидели — что именно, потом никто из них не рассказал. Но это были тесвятые и ангелы, которых они перед тем призывали, и все стояли в овале света.Ликами, одеждой и доспехами они походили на самых прекрасных и отважных боговдревности. А среди них совершенно ясно виден был сам Иисус Христос в образечеловека.

Псалом LXVIII

Под Арком, в траншее, Генрих выговаривает своему маршалу Бирону за то, что онивот уже неделю ждут нападения противника. Майенн стоит за лесом, и никакойперестрелкой его оттуда не выманишь. В такой туман он сражаться не будет. Ноэтот же туман мог оказаться немалым преимуществом для меньшего войска. Генриххочет навязать неприятелю бой. Старик не советует. — Вы меня послушались, сир,и не засели в этом паршивом Дьеппе! Это такая паршивая дыра! — Она так и кишитпредателями, — добавляет Генрих. А маршал: — Вы разбираетесь в людях, мне насебе пришлось в этом убедиться. Зато я лучше вас вижу преимущества того илидругого поля боя. Никакой туман не должен заставить вас уйти с этого широкого,отовсюду защищенного четырехугольника. Можете быть уверены, что здесь выудержитесь. Здесь за вас сами условия местности: с тыла крепость, слева река сболотистыми берегами, недоступными ни для конницы противника, ни тем менее дляего пушек. А стрелять издали в тумане он не может.

— Зато наши пушки, — пробормотал Генрих. — Где они у нас? В том-то и весьсекрет! Вот будет сюрприз!

Бирон взглянул вокруг, они помолчали. Потом маршал пожал плечами: — И справаМайенн не может напасть, холмы поросли кустарником, лощины очень узкие. Емуостается только одно — двинуться со стороны леса, через открытое поле. Сир! Выбудете ждать его между вашими двумя полевыми укреплениями: передовое защищаютпятьсот ваших гугенотов, когда-то я с ними имел дело, знаю. Но там местадостаточно, и вы можете выстроить по фронту еще пятьдесят конников.

— Вы все тщательно продумали, Бирон, это знают и войска. У меня солдат нетак много, и поэтому каждый способен судить сам обо всем и все видеть. Егобоевой пыл не слеп, а вызван пониманием. И наше преимущество в том, что насмало.

— Сир, ваше лицо закрыто от меня прядью тумана, и я не вижу, смеетесь вы илинет.

Генрих шепнул ему на ухо: — И туман скроет от врага, как нас мало и какудачно мы расположились, — закончил он и провел рукой от одной точки широкойравнины до другой: там было шесть опорных пунктов, он знал каждый и находил ихдаже среди тумана.

Ни Генрих, ни Бирон не упомянули о том, что само собой разумелось: туманзащищал, но он таил в себе также опасность и для тех и для других. Весь денькрались в обе стороны невидимые лазутчики. В гигантской армии Лиги то и деловозникала беспричинная тревога. А в королевском войске люди прикладывали ухо кземле и слушали. Наутро Майенн решил больше не ждать, пока туман рассеется; онударил по врагу. Майенн владел военным искусством, он напал неожиданно илидумал, что неожиданно. Он не стал двигаться по равнине, а послал отряд пехоты —всего триста немецких ландскнехтов — в обход, через холмы. Если его сведенияверны, то король собственной особой стоит справа от второй линии укреплений.Прячась за кустами и в тумане, надо обойти и захватить его; таким маневромМайенн надеялся сразу же выиграть бой. Захватив короля, немцы кинутся ко второйлинии окопов, атакуют с тыла первую, а там соединятся с конницей Лиги. Есливзять все укрепления и королевскую гвардию, то от войска Генриха останутся наоткрытой равнине всего две-три кучки, готовые сдаться. Так рисовал себепротивник тот бой, который он собирался начать. Но судьба готовила ему совсеминое.

Первую линию укреплений занимал Бирон, а вторую Генрих. Бирон опирался начасовню, которую намерен был удерживать со всем присущим ему упорством. Устарика было всего шестьдесят конников, но такие глаза, которые и сквозь туманувидели ползущего через кусты ландскнехта. Он послал к королю вестового. Когдатриста немцев, задыхаясь от долгого пути, ползком прибыли на место, их ужеожидали, и им осталось только с умильным видом поднять руки. Они уверяли, что вдуше они сторонники короля; поэтому им помогли перебраться через ров, даже неотняли оружие, и король коснулся их рук. Однако намерения у них были несколькоиные. Это открылось, когда мощные отряды Лиги, пешие и конные, обрушились назащитников первой линии. Но здесь стояли пятьсот аркебузиров — ревнителейистинной веры, и трудно пришлось бы тому, кто захотел бы их одолеть. Легкойкавалерии врага все же удалось прорваться в замкнутое пространство между двумя

216